Глава XIII.8

8. Возможности, утраченные греческой астрономией

Я уже несколько раз отмечал, что точность наблюдений (насколько можно судить по дошедшим до нас наблюдениям) не улучшалась в течение почти всего периода греческой астрономии. Известный ход развития греческой астрономии, если оставить в стороне период, история которого построена в основном на догадках, начинается с Метона и Эвктемона в Афинах около - 430 г. и заканчивается примерно в 510 г. Гелиодором. Греческие наблюдения кажутся более точными, чем вавилонские [1]), но все же отсутствие улучшения точности на протяжении девяти веков кажется мне одной из неиспользованных возможностей.

Другой утраченной возможностью является приверженность к эпициклу и эксцентру как к основным идеям. В разделах IV.2 и VIII.9 я показал, что эпицикл (и эксцентр) при правильном изменении долготы дает в два раза большее изменение расстояния, чем нужно. У греков было большое число подтверждений этому и для Луны, и для планет. Как мы видели, один из возможных способов устранить такое расхождение с наблюдениями давала модель экванта. И хотя греки, по крайней мере Птолемей, применяли эквант к некоторым планетам [2]), они, насколько я знаю, никогда не применяли его к Луне.

Но главное, что упустили греческие астрономы,- это возможность принять гелиоцентрическую гипотезу. Как мы видели в предыдущих разделах, многое известное греческим астрономам прямо показывало, что гелиоцентрическая гипотеза объясняет явления проще геоцентрической: 1) Солнце намного больше Земли; 2) связь средней долготы Солнца (раздел IV.7) с движением планет не находит себе объяснения в геоцентрической теории и очевидна в гелиоцентрической теории; 3) взаимное расположение среднего Солнца, Земли и внешних планет в противостоянии (раздел XI.6) при геоцентрической гипотезе надо доказывать как теорему, а при гелиоцентрической гипотезе оно является тавтологией; 4) в геоцентрической системе теория широты очень сложная, а в гелиоцентрической системе наиболее очевидная теория широты является также и весьма точной. Какой должна быть теория широт в гелиоцентрической системе, показано в Приложении А.

Это последнее упущение греков является главным предметом многих работ по истории астрономии, и разобраться в том, почему так случилось, наверное, ничуть не легче, чем объяснить, почему пала Римская империя. Простого ответа, несомненно, нет. Однако эта книга предлагает такой взгляд на данную проблему, который, насколько мне известно, раньше никем не отмечался. Как мы теперь видим, греческая астрономия была крайне ограничена и по продолжительности своего существования, и по числу ученых. Немного раньше я писал, что греческая астрономия охватывает девять веков, от Метона до Гелиодора, и это действительно так, если основываться на известных нам наблюдениях.

Но если рассматривать с точки зрения известных нам идей, то греческая астрономия развивалась только от Метона до Гиппарха. Единственное известное нам новшество, введенное в астрономию после Гиппарха,- это эквант, но и это утверждение становится ненадежным из-за лживости работы Птолемея. Таким образом, если рассматривать понятия, глубину понимания и любознательность, то продолжительность «времени жизни» греческой астрономии, вероятно, следует считать равной немногим более, чем трем столетиям. И за весь этот период в греческой астрономии было лишь несколько новаторов. Если оставить в стороне тех, чей вклад сводится только к наблюдениям, то всех астрономов за три века можно, наверное, пересчитать по пальцам.

Я вовсе не считаю, что чем больше ученых, тем больше прогресс; значительно важнее количества ученых их способности. Но если ученых было всего, скажем, два десятка, то существуют очень жесткие границы тем идеям, которые они могли выдвинуть и развить, даже если все они были гениями. Если учитывать весь объем проделанной ими работы, то у греческих астрономов-новаторов, возможно, просто не было времени развить приложения гелиоцентрической гипотезы и осознать, что именно она требуется для «спасения» наблюдаемых явлений.

Независимо от того, верно это объяснение или нет, греческие астрономы, к несчастью, глубоко не исследовали гелиоцентрическую гипотезу [3]). А как мы видели в разделе XII.5, тщательное изучение ее следствий почти немедленно приводит к принятию экванта, фигуры, достаточно близкой к эллипсу, для гелиоцентрической орбиты каждой планеты. Одним из следствий явилось бы улучшение точности представления движения планет. Другое следствие, возможно, более важное для истории идей, было бы в большей свободе взгляда на Вселенную вокруг нас и на понимание того, что Земля не занимает в ней особого положения.

[1] Это показывают результаты из АРО, где проанализировано большое число вавилонских наблюдений.

[2] Но эквант брали в очень «специальном» виде.

[3] Мы должны понимать, что на пути такого исследования, возможно, стояли глубоко засевшие предрассудки.